Гулд выписал чеки против фондов Эри, а затем заверил чеки - механизм, обязывающий банки помещать эти средства в резерв. Чтобы еще больше напрячь денежную массу, Джей отнес заверенные чеки в другие банки, где использовал их в качестве залога для получения наличных по безналичному расчету, которые должны были храниться в депозитных ячейках. Тем временем Дрю, бывшего кукловода, просто попросили добавить 4 миллиона долларов в "слепой пул" (под руководством Гулда), предназначенный для коротких позиций по акциям Erie на медвежьем рынке, который неизбежно последует за ростом купонных ставок по облигациям.
Гулд не старался держать свою механику в секрете. "Произошло злонамеренное манипулирование денежным рынком в спекулятивных целях", - писал репортер газеты Commercial and Financial Chronicle в середине ноября. "Некая комбинация, не только владеющая крупным частным капиталом, но и контролирующая несколько миллионов средств, находящихся в распоряжении ведущей железнодорожной компании, изъяла из банков и поместила в тайники сумму, которую нельзя оценить ниже 10 000 000 долларов, а многие считают, что она достигает 15 000 000 долларов. В дополнение к этому изъятию средств эти стороны участвуют в безрассудных и деморализующих операциях, охватывающих железнодорожную схему, полный масштаб которой еще не очевиден, но которая, как опасаются, может повлечь за собой более серьезные последствия для держателей ценных бумаг и общественного доверия к корпоративному управлению, чем обычно предполагается."7
Акции упали, курс эри опустился до 38 1/2.
Что касается Дрю, то он вскоре понял, что не в состоянии позволить кому-то другому вести машину. Так часто и бесцеремонно грабя участников пулов собственного изобретения, Дрю просто не мог успокоиться при мысли о том, что его 4 миллиона долларов лежат в слепом пуле под управлением Гулда, которого он научил стольким трюкам. Нельзя отрицать, что Гулд и Фиск почувствовали себя использованными не по назначению, когда Дрю внезапно потребовал вернуть все свои деньги в начале ноября. То, что Дрю также почувствовал себя не в своей тарелке, когда ему вернули только 3 миллиона долларов из его первоначальной инвестиции в 4 миллиона долларов - функция рыночного тайминга, как объявил Гулд, стоимость обналичивания в неподходящий момент, - тоже факт. Намереваясь вернуть свой миллион, Дрю 12 ноября сделал короткую покупку акций Erie (70 000 акций по цене 38) и приготовился к падению курса, будучи уверенным, что Гулд и Фиск еще не закончили сжимать долларовый рынок и что Erie (как и Уолл-стрит в целом) предстоит еще немало погрузиться в воду, прежде чем она наконец вынырнет на поверхность на фоне выпущенных Гулдом долларов.
Гулд и Фиск быстро пришли в раздражение от двуличия Дрю. В отместку они решили немного ускорить свой график и устроить декану фондового рынка финансовую баню. Через день после того, как Дрю занял короткую позицию, "Эри" опустилась до 35, и казалось, что все хорошо. Скорее всего, в этот день "слепой пул" Гулда освободился от своих коротких позиций, поскольку на следующее утро, 14 ноября, в субботу, Гулд и Фиск разблокировали свои денежные резервы. Во время последовавшей за этим сокращенной сессии регулярного совета директоров в выходные дни на "Эри" пришлась половина дневного объема в 80 000 акций, и цена на них неуклонно росла, закрывшись на отметке 52 1/2.8
Тем временем, оказавшись перед лицом разорения, Дрю обдумывал свои варианты. В субботу днем он позвонил своему давнему соратнику Августу Бельмонту. Почтенный прусский иммигрант, на двадцать лет старше Гулда и известный как "король Пятой авеню", сам владел 4 000 акций Erie. Что еще более важно, Бельмонт также представлял интересы многих британских, французских и немецких клиентов (среди которых была семья Ротшильдов), имевших короткие позиции в акциях. Бельмонт недавно почувствовал себя порезанным с двух сторон мечом Гулда. В предыдущие недели, когда Гулд все еще занимал короткую позицию на рынке, Бельмонт видел, как его собственные акции потеряли половину своей стоимости. Теперь же, когда Гулд освободил средства и двинул цену на "Эри" вверх, Бельмонт беспомощно наблюдал, как многие из европейских инвесторов, которых он представлял, приближаются к разорению. Его разочарование усугублялось еще и тем, что сертификаты акций, которые его далекие клиенты надеялись использовать для покрытия своих контрактов, в буквальном смысле слова медленно плыли в Нью-Йорк. Пароход "Россия" должен был прибыть на Манхэттен только 23 ноября. (Гулд позаботился о том, чтобы перевезти большое количество фондовых сертификатов - в том числе несколько специально подготовленных десятиакционных банкнот - в Европу, чтобы они были недоступны для "медведей", которые будут отчаянно нуждаться в них, когда он выпустит валюту, позволит рынку оживиться и получит огромную прибыль от внезапного поворота Эри).
По настоянию Дрю Бельмонт принял решение подать в суд на Гулда и Фиска за недобросовестные действия и попросить, чтобы суд назначил управляющего для контроля над "Эри". Дрю пообещал свою поддержку и даже написал и подписал письменное показание под присягой, в котором подробно изложил все, что знал о последних операциях "Эри" - а это не могло быть много. Однако, как и положено, Дрю в данном случае оказался двойным агентом, присягнувшим на верность только одним интересам - своим собственным. Сказав, что должен просмотреть его и, возможно, переформулировать, Дрю забрал аффидевит из дома Белмонта. На следующий день (в воскресенье) он направился в офис "Эри" на улицах Вест и Дуэйн, где встретился с Фиском и Гулдом.
Согласно рассказу Фиска, Дрю взывал о защите (о займе акций под 3 процента, чтобы покрыть свои короткие позиции) и умолял двух молодых людей достать свежие конвертируемые облигации для быстрой метаморфозы в акции. Когда Фиск холодно сообщил Дрю, что он "должен быть последним человеком, который должен ныть по поводу любого положения, в которое вас могут поставить в Эри", Дрю затем "пустился в объяснения по поводу некоторых процессов, которые, по его словам, ведутся в судах; он сказал, что был в лагере врага". Далее, как вспоминал Фиск, Дрю выступил с угрозой: "Вы знаете, что во время всех наших других ссор я возражал против дачи показаний под присягой, но клянусь, я причиню вам весь вред, на который способен, если вы не поможете мне в это время, когда я очень нуждаюсь". В итоге Фиск и Гулд, которые, в отличие от ветеранов Вандербильта и Белмонта, не питали нежности к старине Дрю, остались безучастны. "Я - разорившийся человек", - скулил на прощание Большой Медведь, не понимая, что дал Гулду и Фиску жизненно важное предупреждение о том, что должно произойти.9
В понедельник адвокаты Belmont, те же самые, что недавно представляли интересы Vanderbilt в разбирательствах, связанных с Erie, передали показания Дрю под
